Сургутский район тратит миллиарды, чтобы стереть с лица земли ветхое аварийное жилье. Жители расселенных домов получают ключи от новых квартир – теплых, светлых, со всеми удобствами, о которых раньше можно было только мечтать. Казалось бы, это счастье. Но для некоторых новоселье дается с грустью. Парадокс, но есть люди, которых держит прошлое. Они возвращаются в старые стены, где готовы со свечой на столе и с заколоченными окнами ностальгировать о своей жизни. О них в этот раз и пойдет речь в рубрике «#ЯжПРАВ».

Дом на задворках истории.

Переселение из ветхого жилья – это всегда как исторический момент. Долгий, трудный, но радостный. Например, мы писали про семью Гузель Губайдуллиной из Белого Яра, которая годами с тремя детьми ютилась в холодной «деревяшке».

– Полы проваливаться начали, и окна покосило. Все прогнило уже, дом деревянный – одним словом аварийный, – комментировала она буквально месяц назад.

И вот, спустя два года ожидания, это случилось! Представители администрации Сургутского района вручили Губайдуллиным заветные ключи от новой «трешки». Ну, разве не счастье ли это для «аварийца»? Комфорт, тепло, красота! Для большинства – да.

Но, как и во всем, есть свои исключения. Некоторые не готовы прощаться с прошлым, каким бы «золотым» это новое «светлое и теплое» не казалось. Редко, но случается такое – жители «авариек» возвращаются в свои разбитые «берлоги», жизнь которых уже угасла.

История с повторным заселением знакома властям не понаслышке.

– При полном расселении мы составляем акт приема-передачи и передаем ключи управляющим компаниям. Как только мы выезжаем за пределы поселения, граждане умудряются повторно заселиться в дома. Бывает, что во время обследования жилфонда специалисты видят, что дом расселен, а свет в окнах горит, внутри кто-то есть. Плюс администрация поселений сообщает о том, что, несмотря на то, что он заколочен, в него вернулись люди, – рассказала директор департамента управления муниципальным имуществом и жилищной политики администрации Сургутского района Юлия Янкова.

Справка:

В 2025 году в Сургутском районе полностью расселили 15 многоквартирных аварийных домов, которые расположены в Угуте, Горном и Сытомино. В Тундрино, Угуте, Локосово и Сытомино числятся еще 23 частично расселенных аварийных дома.

Что же побуждает людей вернуться в развалины, из которых еще недавно сами горели желанием съехать? Одна из неочевидных причин – наличие у дома… огорода.

– В маленьких поселениях вроде Ляминой, Сытомино, Угута или Локосово аварийные дома – это одноэтажные строения, где у людей есть огород. Если их переселяют летом, они только посадили картошку, зимой сделали заготовки. Им жалко свой труд, вот и приезжают, чтобы все свое забрать с собой, – объяснила начальник управления жилищной политики Сургутского района Дарья Абакумова.

Еще одна причина – «родовые гнезда». Проститься с местом, в котором прошла молодость, родились дети – не так просто. Жители возвращаются, чтобы еще раз осмотреться, предаться воспоминаниям и даже ощутить родной запах.

– У нас люди очень привязаны к своей исторической родине, часто слышим фразы вроде: «Я здесь родился и вырос, никуда не хочу, вы меня с родной земли переселяете». Бывает, что сотрудники приезжают в помещение, чтобы передать его под снос подрядчику, а там сидят жители. Как правило, ситуации решаются на месте, они собирают оставшиеся вещи и покидают территорию, – добавила она.

Закрытая зона.

Как только последний чемодан покидает «деревяшку» – жизнь в расселенном доме обрывают – отключают свет и воду. Проживать в таких условиях сложно, но теоретически можно. Причем и представители закона в этом случае руками разводят.

Как разъяснили нам в ОМВД по Сургутскому району, дом, признанный аварийным и расселенным, утрачивает юридическую защиту. Это уже не жилое помещение, а формально – руины. Потому под статью 139 УК РФ «Нарушение неприкосновенности жилища» не попадает.

– Если дом выводят из жилфонда и его балансовая стоимость равна нулю, то за проникновение в него нет ни административной, ни уголовной ответственности, – отметили в полиции.

Жить в безжизненном аварийном доме, впрочем, как и находиться в нем – опасно. Один скрип – и тебя может накрыть завалом. Одна искра – и дым забьет легкие раньше, чем успеешь выбежать.

Во имя безопасности управляющие компании «консервируют» здания: окна и двери заколачивают наглухо, периметр оцепляют сигнальной лентой, ставят таблички «Опасная зона». За домами-призраками следят дружинники, патрулирует полиция.

– Наш приоритет – это защита населения, поэтому мы на постоянной основе приезжаем в поселения для того, чтобы эти объекты обойти, проверить их на отсутствие людей, формируем документы в случае нарушений. За последний год нарушений зарегистрировано не было, – сказал главный специалист управления по ГО и ЧС администрации Сургутского района Владимир Савенко.

Карточный домик.

Интересная практика сложилась в Лянторе. Чтобы люди не возвращались в аварийные дома, их «складывают», оставляя лишь груды стройматериалов. Спорно для уличной эстетики, зато безопасно.

Одна из восьми таких развалин есть во втором микрорайоне. На земле лежат остатки того, что удалось сохранить после пожара, который произошел в мае 2024 года. Тогда 16 семей переселили, а дом «сложили карточным домиком».

– Это чисто лянторская фишка, которую мы ввели в прошлом году. У нас есть договоренность с застройщиком, который на добровольной основе, по нашей просьбе пригоняет свой экскаватор и заваливает дом. Эта система себя оправдывает, – пояснил первый заместитель главы Лянтора – начальник управления экономики Сергей Тонконог.

Переезд из старого дома в новый – это грусть по уходящему прошлому, но и шанс начать новую главу жизни. Эта история из нашей рубрики «#ЯжПРАВ», как сказка про домовенка

Кузю, о том, что душа часто остается в старых стенах. Но жизнь, в отличие от памяти, требует движения вперед. Наша рубрика, запущенная в феврале, весь год помогала читателям делать этот шаг осознанно, а еще много рассказывали о ловушках в мире недвижимости. Мы и дальше будем следить за тем, чтобы право на жилье (и не только) не превращалось для кого-то в инструмент обмана. Потому что настоящий дом – это не квадратные метры, а безопасность и будущее.

Страховые риски:

В жизни случается разное: пожар, потоп, взрыв или взлом. Страхование жилья – один из финансовых щитов, в том числе и деревянного жилфонда.

Условия у страховщиков индивидуальные. Можно застраховать внутреннюю отделку (пол, стены, покрытие, потолки), конструкции (окна, двери, балконы, печь), движимое имущество (мебель, бытовая техника). Минимальный страховой лимит определяется добровольно, исходя из реальной стоимости имущества и его отделки, но должен быть не выше его действительной стоимости. Например, стоимость полиса при страховании всех вышеперечисленных позиций для дома 1980 года в Белом Яре составит 1350 рублей в год. Также жители могут застраховать хозпостройки, например, баню. Все это гарантирует вам помощь при любой сложной ситуации.

Но есть нюанс: страховые компании осторожны «со стариной». На дом 1950-х годов полис могут не выдать, а уж если здание официально признано аварийным – шансов практически нет, но и нулю они тоже не равны, все зависит от страхователя и других условий.