Особый мир со своей атмосферой, куда случайный человек никогда не попадет. Да и желание туда попасть будет далеко не у каждого. Автору этого материала Максиму Щербакову и фотографу «Вестника» Алексею Андронову удалось попасть в Центр медико-социальной помощи, который расположен в Сургуте. Большинству постояльцев паллиатива, увы, уже не суждено покинуть стены учреждения. Врачи, медсестры и санитары для пациентов – последняя надежда на достойное завершение жизни. Далее читайте наш репортаж, написанный от первого лица.

Божьи дети.

– Помогите, пожалуйста. У меня, видите, не получается, – просит меня зажечь церковную свечу Елена Кочина – постоялица центра паллиативной помощи. Руки ее слушаются плохо, но в местную молельную комнату женщина приходит регулярно. Свеча загорается, и пациентка обращается к Всевышнему. У Бога Елена просит здоровья: для себя, врачей и медсестер. Персонал отделения паллиативной помощи в Сургуте стал для нее семьей. Онкологическое заболевание с метастазами в головном мозге, практически потерянная дееспособность и критически малая масса тела – такой Елена поступила в Центр медико-социальной помощи. Болезнь не отступила, но в паллиативе благодаря уходу и заботе женщина прибавила в весе, стала способна адекватно воспринимать реальность.

– Меня сейчас лечит доктор. Восстанавливает мне память. Я все уже вспомнила, все воспоминания. Я работала в педагогическом сургутском университете начальником планового экономического отдела, – рассказывает пациент ассоциации медико-социальной помощи Елена Кочина.

Религиозная атрибутика в цент­ре повсюду, начиная со входа, где на стене – выдержка из Корана и икона. Батюшка и мулла – люди, которым вход в паллиатив разрешен всегда. Бывшая сотрудница университета Елена – одна из немногих пациентов центра, кто может осознанно прий­ти в молельную комнату и обратиться к Богу.

Жизнь на грани.

Деменция, врожденное или приобретенное слабоумие, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона, рак в терминальной стадии – это самые распространенные диагнозы местных постояльцев. По четырем этажам центра нас водит главный врач Евгений Гордеев.

Он знает каждого пациента по имени, ежедневно обходит почти сотню постояльцев.

– Здесь вот тяжелые пациенты с назогастральными зондами и трахеостомами (назогастральный зонд – это специальная трубка для ввода лекарств, воды напрямую в желудок через нос или пищевод. – Прим.ред.). Вот пациентка. У нее трахеостома – трубка, через которую дышат. Там собирается мокрота. Таких пациентов нужно санировать с использованием специального медицинского аппарата, чтобы эту слизь убрать, чтобы они могли дышать, – говорит главный врач ассоциации медико-социальной помощи Евгений Гордеев.

Еще недавно через трахеостому дышал Павел, для своих просто Паша. 32-летний парень лежит на кровати, под ним несколько впитывающих одноразовых пеленок (так, для подстраховки). Несколько лет назад он пережил серьезную травму головы. В паллиатив поступил из травмцентра. Был истощен, питался через назогастральный зонд, не мог ни с кем контактировать. Сейчас с ним можно даже немного поговорить. Паша очень любит покушать и постоянно уточняет: «Который сейчас час? Не пора ли подкрепиться?»

– Скажем так, подняли. Он начал разговаривать, начал сидеть, – поясняет Евгений Гордеев, но в разговор вступает Павел.

– Руку пожмете? – перебивает врача пациент, протягивая ладонь. Врач спокойно жмет руку и продолжает беседу.

– А потом мы его выписали. У него мама очень хорошая, она за ним ухаживает и периодически он поступает к нам на лечение. И вот он таким стал, – заключает Гордеев.

Мама Паши – человек пожилой, и сама периодически ложится в больницу, чтобы поправить здоровье. В это время за парнем ухаживают местные врачи, санитары и медсестры.

– Его никуда больше не берут, потому что он такой. Он кричит, он как ребенок большой. Как большой медведь особенный, – поясняет главврач.

– Но добрый? – уточняю я.

– Сложно сказать. Как ты к нему будешь относиться, так и он будет относиться к тебе, – не скрывая правду говорит специалист.

Уважать и оберегать.

Сотрудникам паллиатива нужно уметь найти подход к каждому пациенту. Сохранить уважение к нему как к человеку, но не позволить навредить себе или тем, кто рядом. Например, поэтому на дверях в палатах нет замков и ручек – вдруг кто-нибудь ненароком запрет себя или товарища по несчастью. Постояльцы центра распределены, как тут говорят, «по интересам». То есть, в одной комнате живут люди со схожими диагнозами и потребностями.

Мы заходим в очередную палату. Здесь пациенты-колясочники с разными диагнозами, но у всех серьезные ментальные проблемы.

– Обратите внимание, все тут за пояс фиксированы к коляскам, потому что они могут принести себе вред. Похулиганить, порвать, что-то сломать. Они, к сожалению, этого не понимают. Могут упасть. Поэтому мы их фиксируем за пояс, – объясняет врач.

Это не тюрьма.

Для тех, кто в ясном сознании и дееспособен – ограничений по сути нет. Можно гулять по этажу, смотреть телевизор, пользоваться телефоном.

– Как тут скучать? Я в интернете все смотрю. Очень хорошо тут, – с улыбкой на лице говорит пациент Сергей Жуков.

Сергей живет в Сургуте с начала 80-х. Всю сознательную жизнь работал на автокране. Недавно неожиданно для себя перенес сложную операцию на кишечнике. Диагноз – рак в терминальной стадии. Сейчас Сергей принимает сильнодействующие анальгетики. Благодаря им уходит боль и поддерживается бодрость духа и хорошее настроение. В планах сургутянина долечиться и вернуться на работу.

– Иду на поправку. Должен уже скоро, как себя приведу себя в порядок – выписаться. Сейчас, на пенсию особо не проживешь, немного работаю, – надеется на лучшее Сергей.

Необходимая правда.

Врачи паллиатива зачастую становятся первыми людьми, кто сообщает неприятные новости об исходе болезни. Не учат в России медиков говорить о печальных диагнозах, считает главврач ассоциации медико-социальной помощи. Евгений Гордеев, работает по запросу. Если человек задает прямой вопрос: «А что меня ждет?», он ничего не утаивает.

– Нельзя давать надежду лишнюю, которой не может быть. Нужно, чтобы пациент знал, что с ним будет. Был пациент онкологический, тяжелый и он мне всегда говорил... Знаете, на обход прихожу: «Евгений Олегович, у меня внучка должна родиться. Как думаете, я доживу до этого момента?». У меня была сверхзадача дотянуть его до этого момента. Мы его дотянули, выписали, он неделю побыл, внучку увидел, потом вернулся и у нас скончался, – говорит Евгений Гордеев.

Кто-то задерживается в цент­ре на несколько дней, кто-то на месяцы, а некоторые на годы. Александра Кирвидовская тут уже освоилась. Поступила в плачевном состоянии с неизлечимым заболеванием – циррозом печени. Скоро встала на ноги, и сама начала помогать персоналу. Кому капельницу подержит, кому воды принесет. В свободное время общается с сестрой по телефону, смотрит телевизор и читает книги.

– Вот, пожалуйста, на любой характер, любые названия, писатели, тома даже вот стоят, – говорит Александра, показывая стеллаж с книгами.

– Из последнего что читали? – спрашиваю я.

– Из последнего я читала, вот даже положила, «Весенняя страсть». Про любовь. Сначала несчастная, потом как всегда в конце фильма или в конце книги все заканчивается хорошо, – поясняет пациентка.

И ангел, и Харон.

Все пациенты проходят через администратора Сергея Белоусова. Он первый, с кем разговаривают родственники перед госпитализацией родных. Первый, кого видят пациенты на входе. Последний, кто провожает их и помогает близким усопших. Ранее Сергей несколько лет трудился санитаром в отделении паллиативной помощи и знает все особенности работы.

– Например, пациентка покушала и говорит: «Спасибо». Проходит буквально 5−10 минут, она вновь спрашивает: «А вы кормить, когда будете»? Ну, объясняю, что скоро покормим. По-другому никак. Надо относиться, как говорится, с душой, понимая, что сегодня они, а завтра ты можешь в такую ситуацию попасть, – говорит администратор ассоциации медико-социальной помощи Сергей Белоусов.

Оказание паллиативной помощи в круглосуточном стационаре оплачивается из окружного бюджета. Принять всех, кому нужна помощь, к сожалению, нет физической возможности. После сбора необходимых документов и направления на госпитализацию, будущих пациентов ставят в очередь – помощь оказывается в плановом порядке.

Место пусто не бывает.

Некоторых, как знакомого нам уже Пашу, периодически забирают родственники. Часто домой возвращается и Лариса Дылейко – в прошлом пианистка и преподаватель музыкального училища. Сейчас музыку только слушает – прогрессирующая болезнь Паркинсона не позволяет сесть за инструмент. Женщина общается с нами сидя, опираясь на ходунки. Пусть руки ее не слушаются, разум остается ясным.

– Я вот упала и сломала бедро. Теперь два года никак не могу еще до конца встать на ноги. Ну, хожу понемножку. У меня трое детей здесь. Я периодически ложусь, когда мне хуже становится, потому что болячек то много, – говорит Лариса Дылейко.

Но чаще койки освобождаются по естественным причинам. Это происходит один-два раза в неделю. Видимо, поэтому случайных людей здесь нет – ни среди пациентов, ни среди персонала. Перед приемом на работу есть условие – провести две смены в качестве волонтера. Был случай, когда человек, горящий желанием помогать ближним, через 15 минут дежурства говорил: «Я не выдержу», и уходил.

– В наши обязанности входит уход за больными: умывание, подмывание, кормим, купаем. Здесь такие особенные пациенты. За ними же тоже кто-то должен ухаживать, – рассказывает медицинская сестра ассоциации медико-социальной помощи Асият Караулова.

Обед по расписанию.

Одна из тех, кто выдержал испытание и остался надолго – Наима Батырбекова. Женщина уже 12 лет работает буфетчицей паллиатива.

– До этого я в садике работала поваром. Там тоже няней трудилась, детей кормила. Здесь тоже наши пациенты как дети. Я иду каждый день, если честно, с удовольствием на работу. Потому что я знаю, что меня ждут все, – рассказывает Наима Батырбекова.

Мы заходим в ее рабочее помещение под аккомпанемент приятных ароматов. Сегодня на обед мясные тефтели с подливой и рис с овощами. Это для тех, кто способен самостоятельно жевать.

Наима знает диету каждого. Для одних – блюда с высоким содержанием белка, для больных сахарным диабетом – свой стол, тем, кто уже не может пережевывать пищу – все взбито в пюре. Помнят в центре и одну особую постоялицу со своим рационом – женщину весом в 200 кг.

– Приезжала бригада МЧС, помогла нам ее на первый этаж занести. Мы ее впервые взвесили полноценно. До этого ее взвесить никак не могли, а у нас для этого есть специальная кровать. Для нее мы соединили две койки, и она лежала на двух сразу. У нее был очень большой живот – он лежал на одной кровати, а, скажем так, тело – на другой кровати. И она тут у нас находилась на лечении до конца дней своих, – вспоминает о пациентке главный врач Евгений Гордеев.

Достойный уход.

Уход каждого пациента переживают вместе. Кто-то думает, что к смерти можно привыкнуть, но местный персонал так не считает. Они не привыкают, они принимают конец жизни как ее неотъемлемую часть и относятся к этому философски.

– Слава Богу, большинство из них, как бы, прожили достойную жизнь. И умереть в старости, когда тебе кто-то помогает, это я считаю, что… Просто к этому нужно подойти как-то... Ну не то, чтобы спокойно, а принять этот момент, – говорит медицинская сестра Ольга Чибисова.

Центр мы покидали со смешанными чувствами. Я даже не знаю, как это описать словами и не скатиться в какую-то банальность. Скажу одно, после этого выезда я отходил долго и вспоминал людей, с которыми удалось поговорить. К счастью, на момент выхода этого материала, они все остались живы, а Пашу мама забрала домой.

Паллиативная помощь не предполагает излечения, это прекрасно понимают и, что важно, принимают сотрудники центра. В последнем доме рядом с особенными пациентами – особенные люди. Персонал здесь – как воспитатели в детском саду, только их выпускники отправляются не в школу. Не придут они через много лет сказать «спасибо» за «путевку в жизнь». Сотрудники паллиативного центра горят своим делом, давая спокойно «догореть» тем, кто на пути к вечности.