Семейные отношения, воспитание ребенка – дело личное, но когда на кону здоровье, безопасность, а иногда и жизнь несовершеннолетних – без вмешательства госорганов не обойтись. Здесь на защиту прав детей встают органы по охране детства, одним из которых является комиссия по делам несовершеннолетних. О работе КДН мы беседуем с начальником отдела по осуществлению деятельности комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав в администрации Сургутского района Ольгой Сухановой.

– Ольга Валерьевна, что представляет собой комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав? Какие задачи она решает?

– Если коротко, комиссия по делам несовершеннолетних — это коллегиальный орган. В нее входят представители разных ведомств и сфер, но объединяет их одна цель – уберечь детей от зла. Инструменты для решения этой задачи разные. В том числе профилактика и индивидуальная работа с семьями, которые находятся в социально опасном положении.

– Сколько таких семей состоят у комиссии на учете?

– В настоящее время это 79 семей, в которых проживают 179 детей. Из года в год главной причиной постановки семей на учет остается ненадлежащее исполнение родителями обязанностей по воспитанию, обучению и содержанию детей. Оно, к сожалению, в основном выражается в злоупотреблении спиртными напитками.

Еще одна причина, почему семьи попадают во внимание комиссии – родительская некомпетентность. Много случаев, когда дети уже в начальной школе имеют серьезные проблемы с обучением и не хотят ходить в школу. Это уже является основанием для того, чтобы органы внутренних дел составили протокол по статье 5.35 – неисполнение или ненадлежащее исполнение родителями прямых обязанностей. Следовательно, такую семью комиссия берет под свой контроль.

– Насколько часто проходят рейды по неблагополучным семьям?

– Регулярно. Еженедельно по три-четыре межведомственных рейда. В обязательном порядке мы охватываем длительные праздничные дни: новогодние каникулы, Первомай, 9 Мая и т. д. Недавно, к примеру, побывали в Кинямина. Родители пьют, с ними проживают двое малолетних детей. Один – 2020 года рождения, другой – и того меньше. Еще трое находятся в Угутском интернате. Эти мама и папа так и не поняли, что в их доме побывала межведомственная комиссия. Они были настолько пьяны, что даже не шевельнулись. Мы, в свою очередь, у соседей одолжили детскую одежду, и, как полагается в таких случаях, забрали детей с собой. Сегодня они находятся в социальном учреждении.

К сожалению, такие случаи тоже бывают. И никакая профилактическая работа здесь не поможет. Мы испробовали все. Это, так скажем, уже не ресурсная семья. Хотя в свое время мама совсем не пила. Такая деградация произошла за три года.

– На вашей практике были случаи, когда родители взялись за ум, исправились?

– К счастью, да. В качестве примера хочу рассказать историю хантыйки – мамы пятерых детей. После того как ее мужа посадили в тюрьму, женщина начала сильно пить. Сама она сирота, имела квартиру в Федоровском, но проживала в родовых угодьях. На наши уговоры встать на пусть исправления сначала реагировала агрессивно. Но в один момент поддалась и согласилась переехать в городское поселение. Мы помогли ей с ремонтом квартиры, помогли рефинансировать накопившийся долг за ЖКУ. Она прошла долгий курс лечения. Все не зря. Сегодня эта хантыйка стала нашей помощницей, правой рукой. И даже переехав в Сургут, она продолжает держать с нами связь, помогает в работе с представителями коренных народов Севера.

– Ольга Валерьевна, как в целом обстоят дела с семьями ханты?

– Не скрываю, что проблема есть. Если семья ханты попадает под наш прицел, то это стопроцентно за злоупотребление алкогольными напитками. Замотивировать их на лечение и прохождение реабилитации крайне сложно. Недавно был случай: глава семейства прошел долгий курс лечения, вернулся в угодья и через неделю опять запил. Сейчас решается вопрос о лишении его родительских прав. В семье, на минуточку, пятеро детей.

– Как вы можете охарактеризовать состояние преступности среди несовершеннолетних в нашем районе?

– Если сравнить показатели 2022–2023 годов, то у нас наблюдается незначительное снижение количества преступлений – с 13 до 11. Для понимания: в 2012 году, когда я только приступила к своим обязанностям, в Сургутском районе было зафиксировано 193 преступления, совершенных подростками. И было время, когда мы радовались, тому, что цифры детской преступности не выходили за пределы ста.

Сегодня несовершеннолетние в основном попадаются на краже и дистанционном мошенничестве. Также в 2023 году впервые за семь лет появилась статья, связанная с покушением на сбыт наркотиков. Распространять закладки вместе с другом планировал 17-летний житель Солнечного. Воспитывался в благополучной семье. Ни он сам, ни его семья раньше в наше поле зрения не попадали. Есть в списке и статьи за побои и причинение средней степени тяжести здоровью.

– Были ли случаи, когда несовершеннолетних отправляли в исправительное учреждение или спецшколу?

– Сразу проговорю: законодательство нас четко ограничивает по случаям, когда мы можем направлять детей в спецшколу. Для этого ребенок должен совершить преступление до достижения им возраста привлечения к уголовной ответственности. Перед тем, как принять такое решение, комиссия изучает его характеристику, поведение в школе, отношение с семьей и т. д.

Факт помещения в школу закрытого типа в последний раз был в 2021 году. Туда направили подростка из Солнечного, который не раз преступал закон. Плюс у него были большие пробле­мы с обучением. По каждому случаю идет индивидуальный разбор. Вообще мы до последнего бьемся и за оступившегося ребенка, и за семью. Мы не карательный орган. Для нас главное – помочь, предостеречь, достучаться. Не всегда, конечно, получается. Когда опускаются руки, обязательно появляется знак, который дает понять, что мы делаем важное и нужное дело. Например, встреча с бывшим подопечным, который стал успешным предпринимателем. И ради его слов – «Спасибо, что вы тогда меня остановили» – стоит работать.