Лейтенант в окно глядит.

Пьет — не остановится…

Полстраны уже сидит.

Полстраны готовится.

Писал советский поэт Роберт Рождественский. Так уж сложилось, что в нашей стране понятие о понятиях впитывается с молоком. Это часть нашего культурного кода. Как минимум все слышали песни

Михаила Круга, смотрели сериал «Бригада», фильм «Бумер». Или, в конце концов, для совсем уже поколения зумеров – «Слово пацана». И что такое понятия, представляют все.

А что же такое понятия? Это система мышления. Преступный мир, отрицая законы общества и, конкретно, уголовный кодекс, построил свою систему со своим кодексом и своими законами. Удивительно, но во времена СССР эти, казалось бы, несовместимые системы образовали симбиоз и гармонично слились в находящемся между полюсами советском народе.

В России всегда было два закона: государственный и божий. С приходом советской власти его место занял закон воровской – понятия. Второй закон был необходим, видимо, в психотерапевтических целях, чтобы справляться с невзгодами судьбы и оправдывать свое неповиновение законам общества. К тому же понятия оказались очень полезны для тоталитарного советского режима – они внедряли в головы народных масс полезный иерархический паттерн, способ мышления, картину построения мира. Нижняя ступень – опущенные. Это помогает не чувствовать себя на дне – всегда есть кто-то хуже, чем ты. Есть мужики-работяги, фраера, блатные, воры. И есть пахан, чьи приказы беспрекословно исполняются. По сути, он и есть закон.

Иметь в голове, помимо государственного, второй, человеческий закон удобно – он многое объясняет и оправдывает. Например, именно поэтому россияне осуждают коррупцию, но почти любой из них, если надо, даст взятку гаишнику, врачу, чиновнику, чтобы ребенка в детский сад устроить. Именно это помогало избежать мук совести знаменитым советским «несунам».

Хотим мы этого или нет, но понятия – часть нашего культурного кода. Именно поэтому «Слово пацана» стало так популярно даже у совсем молодого поколения гаджетов и интернета. Вова Adidas выражает все то, по чем мы скучаем, чего мы хотим, чего нам не хватает. Он как бы альтер-эго советской государственной машины. Он живет по своим законам. За плечами у него война за справедливость в чужой стране. Он против всего мира, но за своих пацанов готов хоть на смерть, хоть в тюрьму.

Невольно напрашивается сравнение с другим – Данилой Багровым из «Брата». Несмотря на значительную схожесть этих народных киногероев, есть принципиальное различие. Персонаж фильма Балабанова жил во времена упадка и безысходности. Данила не шел против системы – он гармонично в нее вписывался. И все, что он, по сути, делал – выживал, попутно спасая себя и своих близких. Вова живет в переломную эпоху, когда уходят в прошлое привычные устои жизни и приходит что-то новое, пока еще непонятное. Он не плывет по течению, он меняет реальность в соответствии со своими представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. И если нужно нарушить общепринятые законы и пролить кровь, он это сделает, потому что так правильно по его собственному закону – по понятиям. И еще. В отличие от одиночки Данилы Вова – лидер, который ведет за собой людей. К долгой и счастливой жизни он их приведет или на смерть – вопрос открытый.

И причина популярности сериала вовсе не в том, что вернулась мода на бандитско-пацанскую романтику, а в том, что он отвечает на глубинные потребности россиян. Нам нужны такие герои, сильные, независимые, решительные борцы за справедливость, которые всегда точно знают, что нужно делать. Единение вокруг лидера, отстаивание своего «района», противостояние общепринятой системе построения мира – это путь, который сейчас выбирает Россия.

Поэтому Вова, к сожалению, – главный герой нашего времени. К сожалению, по тому что хочется, чтобы времена, когда такие герои нужны, остались в прошлом. Чтобы никого не нужно было силой принуждать уважать наш «Универсам», чтобы вместо понятий мы жили по нормальным, человеческим законам.

Кстати, под конец сериала Вова приходит к Богу. И это тоже важная деталь.